Ивинская Ольга Всеволодовна
В этих записках я буду называть Алексея Елисеевича дядей, как называла его в жизни все сорок лет нашей дружбы. Родились они все в селе неподалёку от Херсона. Елисей Петрович был крестьянином, служил выездным кучером в одной из экономий богатой местной помещицы.
Поезд, довезший семью Живаго до этого места, еще стоял на задних путях станции, заслоненный другими составами, но чувствовалось, что связь с Москвою, тянувшаяся всю дорогу, в это утро порвалась, кончилась. Начиная отсюда открывался другой территориальный пояс, иной мир провинции, тяготевший к другому, своему, центру притяжения. Здешние люди знали друг друга ближе, чем столичные. Хотя железнодорожная зона Юрятин-Развилье была очищена от посторонних и оцеплена красными войсками, местные пригородные пассажиры непонятным образом проникали на пути, «просачивались», как сейчас бы сказали. Они уже набились в вагон, ими полны были дверные пролеты теплушек, они ходили по путям вдоль поезда и стояли на насыпи у входов в свои вагоны.
Мама, или Как важно не читать «Что делать? Акмеизм в туфлях и халате. Выбранные места из переписки с Хемингуэем.
